Судебное разбирательство не должно быть помехой бизнесу

'/upload/iblock/ef1/ioh7c30edr8x78gkhv9p6wtph47bhozg/su_ra_16_10.jpg'

Госдума во втором чтении приняла поправки в статью Уголовно-процессуального кодекса (УПК), которые позволяют разграничить понятия предпринимательских и обычных преступлений, сообщил «Коммерсантъ».

Сейчас для подозреваемых или обвиняемых в экономических преступлениях действуют специальные правила производства по уголовным делам, но при этом само понятие преступлений, совершенных в связи с предпринимательской или иной экономической деятельностью, в УПК отсутствует. Из-за этого следователям Следственного комитета, МВД и ФСБ, а также судам сложно разграничить экономические и иные преступления, указано в пояснительной записке к проекту.

Законопроект определяет два вида преступлений, связанных с предпринимательской деятельностью.

В первом случае речь идет об индивидуальных предпринимателях. Такие преступления бизнес совершает в ходе самостоятельной деятельности, направленной на систематическое получение прибыли, а также при управлении имуществом для бизнеса.

Во втором – о работе члена органа управления компании или самой компании – когда преступление связано с управленческими полномочиями менеджера либо с самостоятельной деятельностью компании, направленной на получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ, оказания услуг или иной экономической деятельности.

Эти формулировки помогут защитить бизнес от злоупотреблений во время следственных действий, в том числе от изъятия документов для признания их вещественными доказательствами. В результате бизнес сможет продолжать работу во время предварительного расследования и судебного разбирательства. Изменения могут повысить уровень процессуальных гарантий для подозреваемых и обвиняемых, сократить количество случаев заключения под стражу предпринимателей по экономическим статьям в пользу более мягких мер пресечения (залог, запрет определенных действий).

Масштаб проблемы невозможно оценить, отмечает руководитель экспертного центра по уголовно-правовой политике и исполнению судебных актов «Деловой России» Екатерина Авдеева, поскольку преступления в сфере предпринимательской деятельности не признаются предпринимательскими и не отображаются в статистике.

Число уголовных дел по экономическим статьям и статьям о мошенничестве продолжает расти. Речь идет о статьях «Мошенничество и его разновидности», «Присвоение или растрата»), «Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием»), а также о главе «Преступления в сфере экономической деятельности». В первом полугодии 2023 года в производстве следственных органов числилось 352 тыс. дел по этим статьям Уголовного кодекса (УК), что на 15% больше, чем в первом полугодии 2022 года.

Уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов указывает, что Верховный суд предлагает использовать понятие предпринимательской деятельности, данное в ст. 2 Гражданского кодекса.

– Взять и скопировать две строчки оттуда. Никакого изменения в логике действий правоохранителей, которые отказываются признавать предпринимателей предпринимателями, это не повлечет. Если следователь считает подозреваемого мошенником (а он, очевидно, считает, иначе не возбуждал бы уголовное дело), то, как и прежде, ему ничего не мешает написать, что мошеннический умысел не имеет ничего общего с «систематическим получением прибыли». А уж в случае, когда речь идет о контракте с государством, это почти гарантировано, – рассуждает Борис Титов.

Следствие и суды часто отказываются применять положения ч. 1.1 ст. 108 УПК, если речь идет о «хищении» бюджетных средств, хотя Конституционный суд четко сказал, что для определения «предпринимательского характера» все равно, кто является заказчиком.

Игнорирование правоохранителями факта совершения преступления именно в сфере предпринимательской деятельности приводит к неприменению обозначенных в ст. 81.1 УПК сроков возврата изъятого имущества или к его приобщению к материалам дела в качестве вещественных доказательств, к избранию меры пресечения в виде заключения под стражу с игнорированием положений ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, подчеркивает Екатерина Авдеева.

В проекте раскрывается понятие предпринимательской деятельности для применения процессуальных гарантий, предусмотренных ст. 20, 811, 108 и 164 УПК, а также для статей Особенной части кодекса, которые относятся к предпринимательской сфере с оговоркой.

Борис Титов полагает, что ничего на деле не изменится, пока для экономических статей в сочетании с наличием у подозреваемого статуса члена руководящего органа организации или индивидуального предпринимателя не начнет главенствовать императив – сначала применяется залог.

– Не складывается с залогом, можно думать о более серьезных мерах пресечения. Нам вообще не хватает неоспоримых критериев, при которых заключение под стражу не применяется. И, возможно, не только для экономических составов, но и в целом, – говорит бизнес–омбудсмен.

Партнер NOVATOR legal Group Олег Дьячков указывает, что, согласно сложившейся судебной практике, в случае заключения контракта с заказчиком в лице муниципального или государственного органа его исполнение не относится к предпринимательской деятельности.

– Однако в большинстве случаев потерпевшим при совершении экономического преступления выступает именно государственный или муниципальный орган. В связи с этим остро нуждается в проработке определение того, какой организационно-правовой формой должны обладать стороны сделки в предпринимательской деятельности. Это позволит расставить все на свои места без ущемления прав предпринимателей, – говорит эксперт.

Напомним, Правительство рассчитывает разграничить полномочия МВД и контрольно-надзорных ведомств в отношении бизнеса. Если документ будет принят, возбуждать дела об административных правонарушениях, связанных с невыполнением обязательных требований, смогут только контрольно-надзорные ведомства (не распространяется на полномочия прокуроров). LR